Журнал

 

«Но при чем здесь Мюнхен?», - спросите вы. А ведь всем нам известно, что Владимир Ильич достаточно большУю часть своей жизни провел заграницей, в эмиграции. И мюнхенский период для Владимира Ильича чрезвычайно важный – именно здесь, весной 1901 года Ульянов начнет подписывать свои работы псевдонимом «Ленин», именно в Мюнхене работала редакция газеты «Искра», и именно у нас в Баварии будущий вождь мирового пролетариата работал над своей знаменитой книгой «Что делать?».

Однако, мюнхенский период был не первым пребыванием заграницей в целом, и в немецкоговорящей стране в частности. Интересное воспоминание оставил Ульянов о своем первом визите к австрийцам, первом опыте общения на немецком языке. 2 мая 1895 года он пишет матери из Зальцбурга: «Я оказался совсем швах, понимаю немцев с величайшим трудом, лучше сказать, не понимаю вовсе. (Не понимаю даже самых простых слов, - до того необычно их произношение, и до того они быстро говорят.) Пристаешь к кондуктору с каким-нибудь вопросом, - он отвечает; я не понимаю. Он повторяет громче. Я все-таки не понимаю, и тот сердится и уходит. Несмотря на такое позорное фиаско, духом не падаю и довольно усердно коверкаю немецкий язык». Как оказалось, тот немецкий, которому Владимира обучал в гимназии Яков Михайлович Штейнгауэр оказался несколько не таким, каким был на самом деле. Знакомо, не правда ли?

15 августа 1900 года Ульянов выехал из Женевы в Мюнхен, но не на прямую, а через Нюрнберг, где ему надо было встретиться с немецкими социал-демократами, которые обещали в качестве помощи предоставить свою типографию для издания «Искры» (что интересно, немцы очень сильно подвели «группу «Искра»», постоянно затягивая решение вопроса. «Нервы развинтились препорядочно, - писал Владимир Ильич Аксельроду, - главное, эта томительная неопределенность, кормят эти черти немцы завтраками, - ах! я бы их!..», в результате к набору приступили только 27 ноября). Только после этого Владимир Ильич появился в баварской столице.

Удивительно, но все три дома, в которых жил Ульянов сохранились до наших дней в первозданном виде. Ах, если бы камни могли говорить, то сколько бы тайн и секретов они нам поведали!

Квартира первая. Kaiserstrasse 46 (бывшая Kaiserstrasse 53а): сентябрь 1900 - 14 апреля 1901
 

По приезду в Мюнхен Владимир Ильич (называвший себя из-за своего нелегального положения “Herr Meyer aus Sibirien”) поселился в небольшой, довольно темной и скромно обставленной комнатке с окнами во двор на первом этаже, находившейся в доме социал-демократа и владельца пивной “Zum goldenen Onkel” Георга Риттмайера (Georg Rittmeyer) в богемном квартале художников Швабинг. Пивная была внизу, а комнаты снимали рабочие, студенты, небогатые чиновники. Быт Ульянова был неустроен, а жилье было очень и очень аскетичным. Когда Анна Ильинична приехала к брату погостить (она в это время была заграницей и приехала в Мюнхен 30 августа), то обнаружила, что у него нет даже самых простых и необходимых вещей, поэтому подарила ему подушку – подарок хоть и прозаический, но зато чрезвычайно полезный. Н. К. Крупская была в этой комнате и оставила свои воспоминания: «Комнатешка у Владимира Ильича была плохонькая, жил он на холостяцкую ногу, обедал у какой-то немки, которая угощала его мельшпайзе. Утром и вечером пил чай из жестяной кружки, которую сам тщательно мыл и вешал на гвоздь около крана».

Несмотря на достаточный хаос и сумятицу (постоянно кто-то приходил и уходил, почти все свое время здесь проводил революционер Юлий Мартов (сам он снимал жилье на Occamstrasse 1, что не слишком далеко от жилья Ульянова)), Ильич много работал либо у себя в комнате (писал статьи и занимался редактурой для первого номера «Искры»), или же в Мюнхенской государственной библиотеке, что находилась неподалеку. Помощи в делах особо ждать было не от кого – Вера Засулич (она приехала в конце октября) не отличалась особым рвением в помощи с организацией, а Инна Смидович-Леман, приехавшая секретарем, вскоре родила и вся ушла в заботы о ребенке.

Поддержка из Петербурга пришла позднее, когда Ульянов уже обжился в Мюнхене: приехала Варвара Кожевникова, молодая девушка, фельдшерица детского отделения питерской клиники Виллие. «Владимир Ильич работал целый день, часов с 9, с небольшим перерывом на еду... Часто по вечерам, проработав целый день, он вдруг обращался ко мне и говорил: «Ну, идем отдыхать! На полчаса!». И мы с ним быстро шли в кафе выпить кружку пива.

Каждый вечер члены редакции и, если были таковые, товарищи из России собирались в одном и том же кафе (ред.: как раз в пивной у Риттмайера), и я, любя послушать и поболтать, всегда тянула Владимира Ильича в то кафе, где были они. Но Владимир Ильич очень редко заходил туда, а большей частью указывал рукою в противоположную сторону, и мы заходили в какое-нибудь маленькое кафе, где, понятно, из редакции никого не было. Брали по кружке, и Владимир Ильич рассказывал что-нибудь интересное, веселое, а я с восторгом его слушала...

Но Владимир Ильич и отдыхал по часам. Всегда вовремя посмотрит на часы и скажет: «Осталось 2 минуты, кончайте скорее свою кружку и идем».

Как-то раз я настойчиво звала его пойти в то кафе, где были товарищи. Но Владимир Ильич с жаром ответил: «Это значит потерять весь вечер: заговоришься, увлечешься каким-нибудь бесконечным спором и просидишь там до глубокой ночи. Нет, пойдем в «наше» кафе. Отдохнем, потом еще поработаем, а затем - на все 4 стороны, идите туда, их еще застанете».

Когда-то этот угловой дом в Швабинге украшала мемориальная доска, установленная в 1968 году по инициативе посольства СССР в ФРГ (в Бонне). На открытие мемориальной доски приезжал даже сам посол, было торжественное открытие, речи, ансамбль балалаечников… Но, увы, участь этой доски была печальна – провисела она совсем недолго (всего пару лет), вскоре ее разбили, а осколки оказались в подвале этого же дома. С тех пор в Мюнхене нет ни одного памятного знака, который бы напоминал о вожде мировой революции, хотя Ленин сменил в Мюнхене три квартиры и прожил в общей сложности два года.

Сейчас, к сожалению, комнату увидеть нельзя. Я сама ходила вокруг дома, заходила во все лавки и бюро и в самом доме, и в соседнем, потому что читала, что в комнате Ленина находилась лавка художницы и вход в нее из соседнего дома, но, увы – молодые девушки долго спрашивали, кто такой Ленин, а более взрослая дама лишь подтвердила, что комната здесь, но увидеть ее нельзя… Жаль.

Квартира вторая. Schleiβheimer strasse 106: 14 апреля 1901 - 18 мая 1901

14 апреля 1901 года наконец-то к Ленину приехала его жена, Надежда Константиновна Крупская. Он ждал ее с нетерпением, ведь она была для него не только спутницей жизни, но и верным помощником, единомышленником.

Здесь чета революционеров жила по поддельному паспорту, выданному на имя болгарина Дмитрия Иорданова, а Крупская была вписана под именем Марица. Они сняли небольшую комнатку на втором этаже, сравнимую по размерам с кладовкой, у немца, социал-демократа Ганса Кайзера. Хозяин был радушен и сочувствовал молодым революционерам, заботился о них в силу своих возможностей и даже провел в комнату отопление, которого раньше не было. Позже Ганс Кайзер будет вспоминать, что жильцы были очень тихими, вежливыми и приветливыми, даже играли с его детьми (чета Ульяновых очень любила детей, и очень тяжело переживала невозможность иметь своих из-за болезни Надежды Константиновны – у нее был генитальный инфантилизм, неподдававшийся в те времена никакому лечению).

Крупская также оставила любопытные воспоминания об этом периоде жизни: «Поселились мы после моего приезда в рабочей немецкой семье. У них была большая семья - человек шесть. Все они жили в кухне и маленькой комнатенке. Но чистота была страшная, детишки ходили чистенькие, вежливые. Я решила, что надо перевести Владимира Ильича на домашнюю кормежку, завела стряпню. Готовила на хозяйской кухне, но приготовлять надо было все у себя в комнате. Старалась как можно меньше греметь, так как Владимир Ильич в это время начал уже писать «Что делать?»». Но все-таки питалась семья не только дома: иногда они ходили в закусочную “Zur Frankenburg”, что находилась на углу Schleissheimerstrasse и Georgenstrasse.

Именно в этой квартире Владимир Ильич начал писать свой известный труд, «Что делать?», получивший впоследствии характеристику «библии революции». «Когда он писал, он ходил обычно быстро из угла в угол и шепотком говорил то, что собирался писать. Я уже приспособилась к этому времени к его манере работать. Когда он писал, ни о чем уж с ним не говорила, ни о чем не спрашивала. Потом, на прогулке, он рассказывал, что он пишет, о чем думает. Это стало для него такой же потребностью, как шепотком проговорить себе статью, прежде чем её написать. Бродили мы по окрестностям Мюнхена весьма усердно, выбирали места подичее, где меньше народа».

Квартира третья. Sigfriedstrasse 14: 18 мая 1901 – 12 апреля 1902

В новом, только что отстроенном многоквартирном доме, принадлежавшем пивоваренной компании Pschorr, семья Ленина и Крупской стала наконец-то снимать квартиру, а не комнату. В одной комнате помещалась редакция и секретариат газеты «Искра», эта же комната служила приемной. Во второй комнате жила молодая семья, здесь же работал Владимир Ильич. В третьей комнате разместилась мать Надежды Константиновны, Елизавета Васильевна, с которой у Ленина сложились самые добрые отношения.

Так как одну из комнат занимала редакция «Искры», то покоя в доме не было. Здесь постоянно бывали члены редакции: Плеханов, Аксельрод, Засулич, Парвус, Потресов и Мартов. Последний бывал особенно часто и особенно подолгу, чуть ли не жил с семьей Ленина, чем весьма раздражал Крупскую, которая из-за всех сил пыталась выпроваживать засидевшихся, чтобы те не слишком мешали работать мужу. Но это у нее не всегда получалось. Однако, порой, редакция собиралась и не на квартире Ленина, а в ресторане "Bad Noris" (Leopolodstrasse 41).

Несмотря на увлеченность работой, Владимир Ильич не забывал и об отдыхе: по воскресеньям, особенно в хорошую погоду, он любил подолгу гулять вдоль Изара или по Английскому саду (благо теперь квартира была совсем близко к парку). Но было у него и одно условие: во время таких прогулок никаких разговоров о политике! И условие это неукоснительно соблюдалось им и его спутниками.

Любила молодая чета и пообедать в ресторане Hofbräuhaus. Владимир Ильич зачастую заказывал свои любимые белые мюнхенские сосиски или большие порции мяса, с удовольствием пил пиво. А вот кофейни революционеры обходили стороной – в них могли быть агенты царской охраны, да и там ходило слишком много сплетен.

Ленин и Крупская любили Мюнхен, даже несмотря на унылую зиму: «Здесь уже Weihnachten - всюду Christbäume, - пишет Владимир Ильич матери 26 декабря 1900 года, - на улицах в эти дни было необычное оживление... Но только неприятная зима - без снега. В сущности, даже и зимы-то никакой нет, а так, какая-то дрянненькая осень, мокроть стоит... Надоедает слякоть, и с удовольствием вспоминаешь о настоящей русской зиме, о санном пути, о морозном чистом воздухе. Я провожу первую зиму за границей, первую совсем не похожую на зиму зиму и не могу сказать, чтобы очень доволен был, хотя иногда перепадают великолепные деньки вроде тех, что бывают у нас хорошей поздней осенью». Владимиру Ильичу нравилась дешевизна жизни, по сравнению с Россией, и организация городских электричек. Впоследствии Надежда Константиновна даже напишет, что это был самый приятный и легкий период в их жизни, полной переездов.

 Но из Мюнхена пришлось уехать: в Российской империи произошли массовые аресты агентов «Искры», поэтому было решено перенести редакцию в Лондон. Чета продала свою подержанную мебель за 12 марок и уехала из баварской столицы, куда больше уже не возвращалась. Но это уже совсем другая история.

Светлана Волкова